Апокалипсис сегодня

В 1990 году в России насчитывалось 4,5 млн пчелиных семей, в 2020-м – 3,1 млн. Для опыления сельскохозяйственных культур необходимо 7 млн семей. Полезных насекомых в мире стало меньше: пессимисты говорят об исчезновении медоносных пчел и оценивают ущерб для сельского хозяйства в сотни миллиардов евро. О главных угрозах журналу «АграрникЪ» рассказал заведующий лабораторией болезней пчел ФГБНУ ФНЦ ВИЭВ РАН кандидат биологических наук Анатолий Сотников.

Спасти от голода

– Анатолий Николаевич, отчего гибнут пчелы?

– От болезней, отравлений и неправильного ухода.

– С чем связан неправильный уход?

– С малыми знаниями и недостаточным опытом пчеловодов. До 30% пчел погибают от голодания во время зимовки: тепло идет вверх от клуба, пчелы перемещаются вслед и отрываются от кормов. Наверху они застывают и погибают от голода. Пчеловоды работают по старинке: не производят внутренний осмотр ульев и семей пчел поздней осенью, чтобы не потревожить обитателей. Вроде накормили, обеспечили покой, как в учебниках пишут, но не учитывают, что семьи в зиму уходят слабыми из-за варрооза – им нужны контроль и помощь.

Спасти пчел легко: быстро открыли, посмотрели, положили на них сверху рамочку с медом. Потом еще раз посмотрели: съели ли мед. Если да, эту рамочку убираем и кладем новую – пчелы до весны доживут. Но люди обычно боятся потерь тепла при осмотре, а зря: температура держится внутри клуба, а не в улье.

Сотрудники лаборатории разработали методичку по спасению пчел, получили патент по профилактике голодания. Теперь опыт доступен желающим.

Раньше пасеки держали совхозы и колхозы. Сегодня картина изменилась: основная масса семей принадлежит личным подсобным хозяйствам. По данным Минсельхоза на 2020 год, это 93,7% семей. На долю КФХ приходится 4,2%, а сельхозпредприятиям принадлежит 2,1% ульев. Фермеры и сельхозпредприятия следят за здоровьем пчел, сотрудничают с ветеринарными лабораториями, сдают материал на исследования – и таким образом добиваются контроля над болезнями. Владельцы же личных подсобных хозяйств – в основном люди пожилые и неуправляемые, плохо понимают дело и держат ульи скорее для удовольствия – для опыления сада и для меда себе и знакомым.

От клеща не спрячешься

– Какие заболевания встречаются чаще?

– Пчелы заражены клещом Varroa destructor – опасным паразитом, переносчиком двух десятков вирусов: деформации крыла, острого и хронического паралича, мешотчатого расплода – список болезней пополняется с каждым годом. Варрооз распространился в Азии, Европе, Америке, Африке. Клещ появился даже в Австралии – не спасли морская преграда и строгие таможенные барьеры. Для пчел сухопутных границ нет: насекомые разлетаются на 3–5 километров, иногда дальше, и разносят заразу по соседям.

Часто сталкиваемся с вирусом мешотчатого расплода. Болезнь в нашей стране описали еще в 1917 году. На сотах появляются вразнобой открытые крышки ячеек, запечатанные углубления чередуются с опустошенными, личинки высыхают и превращаются в струпья с подогнутым острым концом. Гибель пасеки наступает на 3–4 год после заражения.

Вирусы разносятся не только клещами – заболевания передаются через пчел-воровок, муравьев, соты, инструменты. Кроме того, распространению болезней сильно помогают и сами пчеловоды.

– Каким образом?

– Через покупку пчел пакетами. В сотовых пчелопакетах содержатся микробные, грибные и вирусные патогены. Чего только не продают в печатном расплоде, включая и самок клеща варроа. Больных пчел хватает на один сезон (для сравнения: здоровая семья живет до шести лет). Затем ульи очищают и покупают новые.

– Даже так?

– Вначале и пчел много, и мед собирают. Но вирусные болезни сокращают продолжительность жизни: подходит сентябрь – и в улье остается горстка, остальные насекомые слетают. Я видел, как они вылетают по одной и падают на землю. Пчелы тают незаметно, как снег. В итоге одна матка (или с небольшой свитой) остается, застывает и погибает. На дне даже погибших пчел нет. Это инстинкт такой – погибать вне улья.

– Что же делать?

– Пчеловодам не нужно связываться с сотовыми пакетами – это зло. Когда в природе вылетает рой, он с собой расплод не берет.

– Опасность можно предупредить?

– Диагностику вирусов никто не проводит, тем более если пчелы доставляются контрабандой. Даже при официальном ввозе в таможенных документах не значатся исследования на вирусные болезни, хотя бы на мешотчатый расплод.

– Пчеловоды не горят желанием сотрудничать с ветслужбами, работать прозрачно. Почему?

– В 2011 году министр сельского хозяйства внес 11 пчелиных болезней в карантинный список как особо опасные, те же мешотчатый расплод и острый паралич. Но материал на диагностику владельцы не несут, поскольку при появлении проблемы вводится карантин. Это значит, что пасечнику запретят выводить пчел на кочевку. Хозяин живет в каком-нибудь городишке, а ему не дают вывозить ульи в поле или лес. Это равносильно гибели – пчелы с асфальта мед не соберут. Поэтому пчеловоды боятся очень-очень.

При бактериальных инфекциях, американском или европейском гнильце пасеки закрываются – мед на рынок не продашь. Недобросовестный хозяин больную семью утилизирует самостоятельно, сам проводит дезинфекцию улья, покупает новую и сажает в тот же улей.

Пчеловодов больше всего пугает карантин. И это притом что ульи и пчел в России не сжигают, как на Западе. До этого не доходит – стараются все-таки лечить.

– Наверное, и сами лечат, как могут?

– Закон о ветеринарии прописывает, что диагностикой и лечением занимается ветеринарный специалист с высшим и средним профессиональным образованием. За профилактикой, помимо ветеринара, смотрит и пчеловод. Вот он открыл улей, увидел не то, достал старый учебник и давай применять – к примеру, антибиотики, хотя это и не нужно было.

Сейчас препаратов много – 50 разрешенных наименований. Пчеловоды ими пользуются самостоятельно, то есть без рецепта ветеринарного врача: сам диагноз поставил, сам купил, применил. Но, опять же, надо соблюдать инструкцию, дозировку, время: во время медосбора ничего нельзя делать, потому что вещества в мед попадут.

Неграмотное и бесконтрольное лечение вредит пчелам и отражается на качестве продукта. Важно: нерадивость вредит не только собственным пчелам – соседние семьи страдают и погибают по твоей вине. Не все это сознают.

Другая крайность: в погоне за «экологически чистым» медом пчел не лечат никак. Даже не знаю, на что эти пасечники надеются… На самом деле, существует ряд препаратов, которые при определенных условиях эффективно лечат без вреда. Делай все правильно и достигнешь положительного результата.

– Вернемся к варроозу. Говорят, от паразитов не избавишься.

– Стопроцентной методики избавления всей пасеки или целого региона от клеща к настоящему времени еще не разработано. Осенью обрабатываем, а к следующей зиме паразит опять набирает силу.

Сегодня речь идет не об уничтожении клеща, а о контроле его численности на отдельной пасеке. Это посильная задача. Ветнадзор вводит карантин при наличии пяти самок клеща на 100 пчелах, что считаю избыточной мерой, нагоняющей страх на пчеловодов. Поясню: на карантинной пасеке мы получали клеща для лабораторных исследований. Пчелы выживали и при 27% пораженности. Слабели, но выживали.

По одному

– Кроме болезней есть еще одна напасть – отравления от бесконтрольного применения средств защиты растений.

– Сегодня современное сельское хозяйство без СЗР представить невозможно. Технологии применения требуют четкого исполнения требований. Но наши агрономы подчас забывают, что пишут в инструкции: препараты принадлежат к различным классам опасности, применяются в основном в ночное время в строгой дозировке; при внесении химии на поля пчеловодов предупреждают заранее.

В 2019 году пошли жалобы из Калужской и Рязанской областей на массовую гибель пчел. Предполагаю, что агрономы безграмотно боролись с болезнями растений.

Масштаб последствий при бесконтрольном применении гербицидов, инсектицидов и пестицидов требует детального изучения. Даже при правильном оповещении пчеловодов об обработках при использовании неоникотиноидов (по нашим данным на основе экспериментов) сохранить пчел не представляется возможным.

А тут еще одна проблема: в России с 2021 года приняли новые СНиП по пестицидам, по которым поля обрабатывают даже днем – не ближе 300 метров от населенного пункта. Пчелам лучше от этого не станет.

Темный лес с просветом

– Есть ли статистика по гибели?

– Точных данных нет, полноценного учета никто не проводит. Масштаб «разрушений» оцениваем по звонкам и письмам из регионов. Мелкие пасечники воюют каждый за себя, в ветслужбы не обращаются, материал на исследования не несут. Если погибла семья, причину определяют визуально, что уже плохо, поскольку вирусы выявляет только тест ПЦР. Даже если анализ и покажет положительный результат, то в каких случаях можно считать установленным факт гибели именно от этого вируса?

В каждом случае нужно разбираться отдельно, с чем может справиться только специалист высокой квалификации. А это тоже проблема – не во всех районах есть профильные ветеринары. Что неудивительно – подготовка специалистов по пчелам в вузах страны ведется в ограниченных рамках. В этих условиях иметь точную статистику невозможно.

– Может, имеет смысл проводить обучение, ветслужбы укрепить, наладить отчетность? Другими словами, навести порядок.

– Повторюсь, 93,7% ульев сосредоточено в личных подсобных хозяйствах. Никто не знает, как ими управлять. В Минсельхозе голову ломают – готовят изменения в закон об ЛПХ в Госдуму. Что получится, не знаю.

Пасечников пытаются консолидировать общественные организации – в нашей стране действуют Национальный союз пчеловодов, Союз промышленников и предпринимателей-пчеловодов, в минувшем году создали Союз пчеловодов России. Все объявляют, что будут защищать пчел, но пока это никак не получается, потому что сами пчеловоды плохо понимают, насколько это важно.

С обучением тоже большие проблемы. Многие смотрят ролики в Ютьюбе, в которых много пиара, но мало дела. Например, показывают соты с мешотчатым расплодом, выдавая их за здоровые. Да и вообще, подчас там просто глупости говорят. Непроверенным каналам верить нельзя.

Со своей стороны, мы не сидим на месте и ведем просветительскую работу: читаем лекции, проводим мастер-классы. Но этого мало. Нужен общий интерес в создании условий, при которых здоровые пчелы произведут отличный чистый мед.

На волю?

– Как относитесь к моде по возвращению пчел в леса? Говорят, что пчелы избавятся там от болезней путем естественного отбора.

– Активисты призывают водить пчел в колодах, в бортях. Это утопия. Может, в заповедниках пчелы выживут и станут здоровее. Но как можно вести речь о полноценном пчеловодстве в границах страны, которое нужно здесь и сейчас?